В следующем куске выяснится, что партбилет Комиссару Вилкату вручал лично Ленин.
Здесь описывается как это произошло.

Тогда, в выходной день в ноябре 1918 - го в Нью - Йорке вусмерть перепившиеся Ариец с Бохайцем, которым вредный бармен отказался дальше наливать, заперли его в подсобке, захватили винный погреб, а к шпилю кабака привязали «красные революционные шаровары» Комиссара Вилката. Благо у него были запасные. Всё закончилось – бы банальной попойкой с последующим штрафом, но Комиссара понесло. Пивная располагалась неподалёку от Гарлема и Вилкат выкативший на улицу бочонок с виски принялся угощать потомков луизианских рабов бесплатно. Опять ничего не было – бы, но забравшись на тумбу он вдохновил две сотни чернокожих халявщиков на борьбу за избирательные права. К тому времени, когда Сэй вернулся из Бурлеска со своими новыми подружками, шаровары уже развивались над зданием районного муниципалитета. Бескровное восстание (по причине выходного в муниципалитете никого не было) закончилось утром, когда местные повстанцы ушли на работу и казалось всё будет забыто. Вот только американская пресса показала своё могущество и пока протрезвевшие друзья плыли на трансатлантике в Брест превратила их в крупный отряд большевистских лазутчиков, посланных Троцким для убийства Вудро Вильсона и Томаса Маршалла.
По прибытию в Кале приятели внимательно изучили истерию американских газет и вынесли прессе однозначный вердикт – «Идиоты», после чего Ариец, Бохаец и Сэй умчались в парижский Мулен – Руж, чтобы сравнить его с Бурлеском. Комиссар Вилкат в свою очередь быстро понял с какой стороны масло на этом бутерброде и через Финляндию выехал в революционный Петроград с кипой американских газет. Как оказалось в Петрограде уже знали о его подвиге. Преференции в виде Ордена Боевого Красного Знамени, вручённого Троцким и партбилета лично от Ленина были лишь незначительными деталями. Разумеется главным героем Нью – Йоркской Революции комиссар выставил себя, представив остальных помощниками.
Когда оставшиеся в Париже остальные члены шайки прочли соответствующую передовицу в Правде, их гнев был беспределен. Ариец с Бохайцем даже пытались закупить для Добровольческой армии полтысячи FT – 17 с полной инфраструктурой, чтобы дойдя до Москвы объяснить Комиссару его неправоту.
А Вилкат тем временем казалось делал карьеру. Ему удалось приблизиться к Троцкому и завоевать его расположение. Речь на VIII съезде РКП(б), в которой он поверг критике военную оппозицию в лице Пятакова, Ярославского и пока ещё сравнительно с ним малоизвестного Ворошилова высоко подняла его акции. Комиссар Вилкат уже мнил себя наркомом, но «военная оппозиция» нашла способ избавиться от опасного противника, отправив его ВРИО комиссара в 25 стрелковую дивизию вместо Фурманова. Прочитавшие об этом в очередном номере Правды Ариец с Бохайцем оказались от личного участия в наступлении на Москву, злорадно решив ждать пятого сентября и рейда на Лбищенск. И утонул – бы Комиссар в Урале рядом с легендарным комдивом (кроме анекдотов он о нём ничего не помнил), но положение спас Сэй призвавший Арийца с Бохайцем к совести и спасательной операции.
Комиссар Вилкат был вывезен на закупленном  дирижабле немецкого производства, под видом отзыва в ЦК.
Прохиндеи покидали эту реальность с самыми противоречивыми чувствами. Сэй радовался закупленным для своей коллекции бесценным сигарам Padron какой – то редкой серии не выпускающейся с 19 – го века. Комиссар злился на приятелей прервавших его карьеру на взлёте. Ариец вёз один из последних рукописных экземпляров «Искусства войны» Сунь Цзы, тысячелетней давности выпуска. Бохаец входил в коллайдер под грузом  тяжёлых мыслей. Ему казалось, что он позабыл что – то сделать и не мог понять, что именно. Неоднократное пересчитывание бутылок с крепким портером, и благородным кагором так и не рассеяло его сомнений. С неспокойным сердцем он вернулся домой.
В день гибели Чапаева, которая последовала как и в нашей истории 5 – го сентября огромный французский грузовоз вышел из Марселя в Одессу. Забытые, но полностью оплаченные пятьсот FT – 17 отправились к Май – Маевскому. Мир ещё долго переваривал последствия Нью – Йоркской попойки четвёрки проходимцев.

Да ты шо? Своего комиссара, и даже политрука - ни за что.

Вот только язык какой - то детский, не получается его сделать серьёзным.

Ещё примерно такой - же кусок, чуть меньше но его доработать надо, а дальше как получится.

Отредактировано Bohaets (2011-05-02 18:48:38)

Ну не нравится мне истерия и желание наших правителей перезахоронить Ленина. Вот я и решил обыграть вариант нашего весёлого противостояния этому.

IV Глава.

Поскрипывая хромовыми сапогами Комиссар Вилкат дважды пересёк комнату из угла в угол, при этом несколько раз наступив мозаичному Цезарю на морду. Выпиливший эту мозаику в Карфагене Бохаец неодобрительно посмотрел на сверкающие голенища. Ариец, в одиночку удерживающий отряд мусульманских газиев в коридоре пока подельник орудовал бензопилой глядел откровенно враждебно на это попрание уникальной культуры. Пятый по счёт щелчок стальной набойкой по римскому профилю окончательно его рассердил и комбат принялся бормотать под нос то – ли ругательства, то – ли проклятия. Неизвестно что из произнесённого сработало, но зацепившаяся за неровность смальты металлическая подковка отправила Комиссара в полёт, завершившийся плотным контактом его макушки с животом Бохайца. Как раз в этот момент очередная порция коньяка, проникнув по – пищеводу удобно улеглась в желудке экс - командарма. От полученного удара содержимое последнего стакана чуть не устремилось обратно, но натренированное многомесячными занятиями тело удержало напиток. Вилкат поднялся с колен, одновременно стирая кровь из со ссадины нанесённой контактом с ременной бляхой.
-«Артур, ты чего?» - удивился оторвавшийся от монитора Сэй – «Зачем мой диван ломаешь? Если хочешь мебель разносить, то купи себе свою. А денег нет, так я тебе эту подарить могу. Поставь дома и грохайся на неё сколько хочешь. Здесь – нечего»
-«Ты разве не видишь, что человек упал» - с притворным сочувствием сказал Ариец – «Расшибся поди» - добавил он – «Зато теперь мы точно сможем услышать литовский мат, про который Артур говорил будто его не существует»
Надеждам Арийца не суждено было сбыться. В этот день он так и не узнал, как именно выражаются литовские грузчики, после того, как груз упадёт им на любимый мозоль. Правда её с лихвой компенсировал Бохаец. Сначала он принял решение темпорально изничтожить всех предков Артура, чтобы не допустить его появления на свет. Потом, встав с дивана, заявил что понял свою белогвардейскую сущность и сейчас будет вешать всех красных, находящихся в зале. Окончательное решение гласило, что Вилкат и вообще все кроме него сильно перепили и сегодня им больше не наливать. Этот вердикт был немедленно опротестован комиссаром, который в свою очередь обвинил Бохайца в попытке геноцида лучших представителей литовского народа в его Вилката лице. Протест был энергично поддержан Арийцем, представившим себе применение моратория на горилку ко всем членам гоп – компании. Сэй в свою очередь потребовал, чтобы они перестали маяться дурью и вернулись к обсуждению Ленинской темы.
Политрук отошёл я облюбованной им статуи Юпитера, стал почему – то таким образом, чтобы остальным казалось будто верховный бог возлагает на него лавровый венок, поправил форму и наконец недобро зыркнув глазами на Бохайца он начал:
-«Друзья, камрады, как Вы уже слыхали по телеку и читали в газетах, эти кремлёвские уроды и алкаши из Госдумы решили перезахоронить тело Ленина» - голос Комиссара Вилката дрожал от отчаяния – «Мы можем по – разному относиться к его делам и роли в мировой революции, но допустить этого мы не имеем права. Мирные способы решения проблемы полностью исчерпаны. Я, через жириновцев, дал бабок нескольким депутатам чтобы они проголосовали против, или  как это называется по – современному – пролоббировал. К сожалению успел договориться лишь с немногими и их голоса не сыграли роли во время голосования. Подонкам удалось протащить этот закон даже через совет федерации. Перекупить наших сенаторов я уже не успел. Завтра его уже перезахоронят. А без ухода тело разложится за пару дней. Сделать уже ничего нельзя. Единственное, что нам осталось, это прямое вооружённое вмешательство. Другого выхода попросту нет. Вот только отморозков Арийца к делу привлекать нельзя, народ больно заметный. Придётся самим его отбивать» - Вилкат развернулся и стальные подковки на его сапогах оставили глубокие борозы на крупе коня Цезаря – «Прошу Вас  пособить.» - перевёл дух Комиссар
Сэй глядел на Вилката, склонив голову набок и прищурив левый глаз. Рукой украшенной перстнями он взял со стола перьевую ручку и крепко сжал. Мгновение спустя, резким движением большого пальца он переломил её пополам. Чернила плеснули ему на руку, по комнате распространился запах продукции фирмы Ватерман.
-«Ага, щас» - недовольно буркнул Ариец – «Да у него за одну только коллективизацию можно смело даже могильный холмик снести, даже не задаваясь вопросом об установке памятника. Ты Артур в натуре двинулся на своих убеждениях, после того, как на Халхин – Голе в батальонных комиссарах побывал.  Завтра, что Георгия Димитрова будем выкапывать? Так сказать окажем очередную помощь неблагодарному болгарскому народу. На кой это надо?»
-«Погоди Ариец.» - Сэй встал из – за стола и направился на середину комнаты, попутно вытирая руку батистовым платком - «Ты изложил свои мысли по – сути, но закон гласит иное»
-«И что именно он провозглашает, этот закон» - спросил Бохаец, делая очередной глоток.
-«Никто не может быть перезахоронен иначе как с согласия ближайших родственников покойного, вот что он провозглашает» - ответил Сэй в упор глядя на Бохайца.
Под твёрдым взглядом Сэя Бохаец смешался и, чтобы отвести глаза снова прильнул к стакану. Комиссар Вилкат в свою очередь с надеждой посмотрел на юриста.
-«Не мне говорить Вам, что все мы равны перед законом и никому какое – бы положение он не занимал не дано нарушать его» - юрист поднял кверху указательный палец – «Уже одно только голосование «За» при принятии этого решения является нарушением УК со стороны этих де - путанов» - последнее слово Сэй произнёс с особенной издёвкой и от вибрации его голоса зазвенели клинки висевшие на стене.
-«А ведь ты прав» - произнёс Ариец закуривая сигару, подрезанную из коробки Сэя – «Я терпеть не могу этого лысого чёрта за то, что он сделал с крестьянством. Но сегодня его перезахоронят, а лет через двести нас выкинут на помойку. Все мы смертны и каждый человек имеет право лежать там, где его похоронили. Я не хочу, чтобы через лет сто нас перезахоранивали. А мудакам сразу по – рукам дать надо, чтобы им в голову не пришло могильщиками становиться» - Ариец несколько раз пыхнул сигарой и добавил уже более медленно – «Я с тобой Комиссар»
Вилкат взглянул на переводящего дух после очередного стакана грузного Бохайца.
-«А ты на меня своими зенками не сверли. Извращенец!!!» - рассердился комбриг – «Ясное дело, что я с Вами» - произнёс он и добавил – «В детстве, когда меня в Москву мама возила, я бывал в Мавзолее и не раз бывал. Каждый человек волен решать пойдёт он смотреть на Ленина или нет. Ограничивать людей в свободе выбора подлое преступление. Бороться за оную свободу нам уже приходилось на Халхин – Голе. И если потомки тех, кого я там видел решились заняться её сворачиванием, то трепаться с ними нечего. Будем действовать»
Комиссар Вилкат отошёл к окну и раскрыл тугую створку.
-«Чёрт, ну и холодно – же сегодня» - сказал он и вытащив носовой платок, правда вместо того, чтобы высморкаться почему – то вытер пот.
Остальные сокрушённо покачав головами сделали вид, что верят будто жаркий июльский ветерок может вызвать простуду и отошли в противоположный угол к столику уставленному закусками и напитками. Самый жестокий комиссар Халхин – Гола не должен знать, что окружающие видели, как у него по щекам текут предательские слёзы.

V Глава.
Темнота всегда неприятна человеку. С чем это связано понять довольно трудно. Может в нём говорит осторожность, ведь в темноте легко упасть и сломать себе чего – нибудь. А может всё дело в том, что ещё совсем недавно ночь считалась временем лихих людей, творящих свои чёрные дела под её покровом. А ведь когда – то человек умел отлично видеть в темноте и легко ориентировался даже в лесу в безлунные ночи. Правда в те времена люди и жили в основном на природе, в пещерах. Они так и назывались пещерными людьми. Уровень комфорта с тех пор довольно значительно вырос, но вот свою способность видеть в темноте как кошка человек утратил вместе с появлением первых проблесков разума.
Тот факт, что ночь в пустынном месте давит на психику ещё и потому, что место это носит функции кладбища нисколько не мешал наглой четвёрке притаившейся среди могильных памятников Новодевичьего кладбища. Уровень комфорта устроенной засады вполне соответствовал XXI веку. В воздухе периодически раздавались звуки отвинчиваемых крышек и бульканье. Это содержимое солдатских фляг переливалось в пересохшие, после вчерашних возлияний, глотки. Особенно усердствовал в этом страшно недовольный отсутствием любимого дивана Бохаец. Он единственный мог себе это позволить пьянство в непрерывном режиме, поскольку захватил с собой целую связку фляг наполненных вином, что и скрашивало его времяпрепровождение. Рукавом он протёр поверхность верного «Максима» и слегка повёл дулом пулемёта влево и вправо. Находящийся рядом вторым номером Ариец только  хмыкнул:
-«Лучше полируй, а то я зеркало не захватил. Как – же в бой пойду небритый.»
-«Полируй, полируй» - рассердился Бохаец – «Ты – бы еще мушкеты нам роздал или аркебузы. Нахрена вообще было брать эти музейные экспонаты. Что, более современных вариантов не существует? Я конечно люблю антиквариат и раритеты тоже люблю, Но против калашей предпочёл – бы орудовать «Шилкой»»
-«Где я тебе возьму современное вооружение. Вы – же все, да впрочем и я дурак предпочитаете на полвека к нашим временам не приближаться. Самое ближнее, это в Великую Отечественную гуляем. А там извини «Шилок» нема. Разве только спаренные «Эрликоны» в качестве заменителя могу предложить. Или может ты предпочитаешь продукцию отечественного производителя?» - с усмешкой спросил Ариец – «Так из неё в ассортименте только тридцатисемимиллиметровки. Я предлагал, так Сэй упёрся требуя сорокапятку. Дескать у него такая в танке стояла.»
-«Да причём тут притащенные нами трофеи. Неужели нельзя было в магазине нормальное оружие купить. Если не в нашем, то в американских точно можно. У них при приобретении даже паспорт не спрашивают. Лентяй этот Вилкат» - выразился Бохаец.
-«А время у него было.» - заинтересовался Ариец – «Он – же только вчера к нам обратился, когда понял, что бригаду для этого подрядить не удастся, а отморозков использовать недьзя. Ну а мы уже взяли то, что имели»
-«Ты мне зубы не заговаривай. Оружие по – любому за день купить можно было. Хоть калаши, хоть гранатомёты. Танки – да, согласен, танки купить проблема»
-«Какие калаши, какие гранатомёты? Ты понимаешь, что после этого полицаи нас ни по детски искать будут. Они – же всех торговцев вывернут наизнанку. И те нас сольют. Не смогут не слить. Придётся сваливать, а это нахрен не нужно. Мне нравится когда вокруг ридная мова, а не же не этот же не манж па сис жур» - разозлился Ариец.
-«А склад чего не бомбануть было»- спросил Бохаец – «пусть не напрямую, но темпорально, году этак в девяното первом в одной из параллелей. Там вполне нехило отовариться могли. И оружие достали – бы  и бронники нормальные, а не эту фигню итальянскую. Нет – бы колгейт использовать, так Сэя на экзотику потянуло, щоб ему жилось хорошо»
-«Бохаец, колгейт – это то, что ты используешь по утрам, когда зубы чистишь, а для того , чтобы путешествовать по параллелям нужен коллайдер, сколько повторять можно. Да и где эти склады в 91 – м располагались, ты – знаешь? Лично я нет. Так, что давай радоваться, что хоть максим и ППШ смогли найти. А то на дело пришлось – бы с мосинками идти, а у них скорострельность сам знаешь какая.»
-«Ну ППШ, ну «Максим», ну хорошо, я даже «Маузер» Артура могу понять. Он после того, как побывал комиссаром с ним теперь не расстаётся, даже кобуру себе у Версаче заказал, крендель краснопогонный. Правда после её боевого применения на Халхин – Голе хотел  заказать уже самого Версаче. Но к делу это не относится, а вот ты скажи мне, зачем мы сорокапятку сюда затащили? Да три ящика боезапаса. Из них два ящика бронебойные. Да не просто бронебойные, а усиленно – бронебойные и нахрена они ему понадобились?» - спросил Бохаец и хлебнул из своей фляги.
-«А если они на бронированных автомобилях приедут, да ещё потом из них палить станут? Как ты их оттуда выковыряешь? Пулями их броню не возьмёшь. Скажи спасибо, что орудие вообще затащить сюда удалось, под предлогом установки в качестве памятника. И как только Сэй про того захороненного генерала – артиллериста разнюхал. Молодец человек!» - похвалил Ариец своего друга – юриста.
-«Откуда здесь возьмутся бронеавтомобили, да и вообще автомобили любого типа» - и промокнув губы платком добавил – «Ты хоть был здесь? По всему кладбищу только пешеходные дорожки, ни одной проезжей части. Они сюда, что на двигателях вертикального взлёта доберутся?  Не слыхал, что бронеавтомобили такого типа уже приняли на вооружение. Или может у нашего гения планирования другие сведения» - в голосе азиата послышалась издёвка и Бохаец снова отхлебнул вина из фляжки. В воздухе разнёсся аромат старого доброго «Агдама»
Ответом ему стало молчание. Потом со стороны второго номера послышался тихая, но явственная брань, на секунду прервавшаяся бульканьем. Спустя миг, видимо смочивший горло, Ариец выматерился в полный голос, вспомнив родню Вилката, так великолепно спланировавшего эту операцию.
-«Ты – же сам затаскивал сюда орудие, которое Сэй потребовал» - добавил он – «Его потом ещё маскировать пришлось. Как ты его без дороги сюда завёз» - спросил отдышавшийся Ариец.
-«А с чего ты решил, что его сюда завозили? Сорокапятку я сюда доставлял, это верно. Ну это – ж тебе не МЛ – 20. Грузчиков через фирму – однодневку заказал и довольно. А пушку они через памятники вручную перетащили. Снаряды в ящиках из – под отделочной плитки пронесли. А по – родным я их уже потом сам распихивал» - удивился непонятливости друга Бохаец.
Ариец заскрежетал зубами и снова принялся тихо материться. В этот раз Артуру досталось ещё больше. Неизвестно до создания каких неологизмов поднялся – бы комбат, но виброзвонок от сотового телефона заставил его отвлечься.
Звонивший Сэй потребовал тишины, поскольку брань Арийца мешала ему смотреть последние новости с площадок порностудий. Стометровое расстояние оказывается её не только не заглушало, но даже усиливало, благодаря какой – то непонятной акустике. Ариец было потребовал передать трубку Комиссару Вилкату, но получил отказ обоснованный тем, что в настоящее время Артур на посту, наблюдает за мониторами системы слежения. Разозлённый Ариец напоследок пообещал сделать из литовца вечного постового и отключился. Бохаец уже дремал, привалившись головой к кожуху Максима. Комбат сердито взглянул на довольно посапывающую тушу затянутую в командармовскую форму и усмехнулся. Странное все – таки творение человек. Умеет засыпать в любых условиях.
В то – же время в сотне метров вторая пара сидящих в засаде героев тоже не могла прийти к консенсусу. Их умело замаскированная похоронными венками сорокапятка была совершенно неразличима среди пластиковой зелени и траурных лент с надписями «От коллег по работе», «От  детей» и «Любим, помним, скорбим». Сэй сидел на опоре и курил, погашенный монитор портативного телевизора отражал свет луны. Его плечи плотно облегала новенькая гимнастёрка с тремя треугольниками в петлицах, а форменные брюки были заправлены в дорогие сапоги типа «Казак». Одевать кирзу Алек отказался наотрез. Наряд дополнялся полинялой пилоткой из личных запасов Бохайца и кожаными перчатками с дырочками для вентиляции. Из неглубокой ямы вынырнула голова Комиссара Вилката в новой будёновке с синей почему – то звездой. В правой руке откуда – то материализовалась армейская фляжка и благодатная влага устремилась в желудок политрука. Сверкнув напоследок жёлтым нарукавным ромбом Комиссар завинтил фляжку и бросил её в вещмешок.
«Сэй» - позвал он юриста – «Тебя не смущают вся эта икебана» - обвёл он рукой маскировку из венков – «А то у меня мысли стали принимать эсхатологическое направление, вон даже выпить пришлось на посту.»
-«Мне – то что, равнодушно отозвался Сэй, пей пожалуйста, хоть залейся. Главное противника не просмотри. А то будет нам полное Ватерлоо»
-«А ты чего задумался» - спросил его Комиссар Вилкат – «И главное, зачем ты косяк забиваешь» - кивнул он на самокрутку – «Смотри втянешься, потом не бросишь, либо в клинике полгода лежать придётся»
Сэй затянулся ещё раз о тоскливо посмотрел на Вилката
-«Сам ты нарк конченный» и добавил, «Это табак»
Комиссар недоверчиво ухмыльнулся и впился взглядом в тускнеющий уголёк.
-«Ты хочешь сказать, что свернул самокрутку из табака? Совсем меня за полного тормоза держишь!»
-«Так ты – же совсем с дуба рухнул, потребовал чтобы мы оделись в старую советскую форму, дескать если заметят, то примут либо за коммунистов либо за клиентов психбольницы. По мне, так это полная чушь. А что касается косяка, то сам проверь» - и Сэй лениво протянул самокрутку комиссару.
Вилкат затянулся два раза подряд, брови его медленно поползли на лоб, а изо рта вырвался громкий кашель. На глазах появились слёзы. Самокрутка полетела в сторону ближайшего дерева и разбилась снопом ярко – красных искр.
-«Артур, блин, ты чего делаешь? Хочешь, чтобы мы все спалились?» - подскочивший Сэй спешно затаптывал тлеющий окурок – «Смотри лучше за мониторами наблюдения, астматик хренов.»
-«Да не астматик я. А вот из тебя реконструктор точно никакой, где ты читал, чтобы на фронте советские солдаты курили самокрутки из сигарного табака? Да ещё такого крепкого, «Монте – Кристо» кажется, не меньше» - спешно глотал воздух Комиссар Вилкат.
-«Падрон» - буркнул Сэй, пряча окурок в заранее припасённую металлическую коробочку – «Ни хрена ты в благородных табаках не понимаешь. И не отвлекайся от мониторов, просмотришь этих гробокопателей.»
-«Да неуютно в этом окопе» - ответил Комиссар Вилкат – «Узкий он какой – то, ящики с твоими снарядами половину занимают, аппаратура. И почему твои работяги на могли подлиннее выкопать, лентяи хреновы».
Сэй недоумённо глянул на Комиссара Вилката.
-«Да ничего они не копали» - юрист замер, к чему – то прислушиваясь и добавил – «Это не окоп, а могила»
Алек с изумлением увидел, как Комиссар одним прыжком в высоту с места вылетел из ямы.
-«Что Это!!!???» - буквально прохрипел он.
-«Могила, и как я подозреваю, для твоего Вождя мирового пролетариата» - и глядя в широко распахнутые глаза Комиссара Вилката добавил – «Глубокая»
-«Ты чего Сэй с ума съехал» - от волнения литовский акцент в голосе Комиссара Вилката стал ообенно заметен – «Меня живого в могилу посадил!»
-«Ты – же сам план излагал? Более самоубийственного, кстати я ещё не обсуждал. Так что ты у нас живой условно» - усмехнулся Сэй.
Комиссар Вилкат пытался что – то сказать, но Алек резко его оборвал.
-«Зато при защите могилы Ленина погибнешь. Может потом тебя даже похороним рядом. Благо бабки у нас есть»
Несмотря на темноту Вилкат разглядел, что Сэй бувально задыхается от смеха. Бормоча нелестные отзывы о тупом юристо – еврейском юморе комбата, Комиссар полез обратно в могилу и почти тотчас оттуда донёсся его радостный вопль – «Приехали, гады!»
-«Чего орёшь» - буркнул Сэй подтягивая к себе огромню бандуру полевой радиостанции 1931 года выпуска – «Ночь ведь, услышат, Лучиано блин Паваротти недозаглушенный. Тяжёлая зараза» - добавил он уже о рации.
Парой движений он перевёл её в режим передачи и поднёс к коммуникатору маленький кассетный диктофон. Щёлкнула кнопка «Play» и из динамика полилась «Вставай страна огромная» на немецком языке. Это был условный сигнал Арийцу и Бохайцу.
Со стороны могилы послышался грохот, потом ещё один. Сэй обернулся: Комиссар Вилкат выкладывал на край ямы ящики со снарядами для сорокапятки.
-«Куда ты столько бронебойных вытаскиваешь» - прошипел он – «Одного хватит, шрапнель и осколочные подавай, интеллигенция блин»
Вилкат невозмутимо убрал в могилу один ящик с бронебойными снарядами, открыл второй, вытащил из него один снаряд, положил на землю и убрал оставшиеся вместе с ящиком. Сэй закатил глаза, потом глубоко вздохнул.
-«Один ящик Комиссар. Бронебойных оставь один ящик»
-«Да твою – же мать, Сэй у нас, что времени вагон? Сразу сказать нельзя?» - рассерженно сказал Комиссар Вилкат, доставая начатый ящик из могилы, ставя рядом с ним осколочные.
Сэй подготовил орудие к бою и загнал в ствол бронебойный снаряд.
-«Эх, хорошо сохранились» – заметил он – «Как мне вас в тридцать девятом не хватало» - дымка воспоминаний на секунду заволокла глаза подполковника, но он встрепенулся и приник к прицелу, который вчера заменил на спешно подогнанный с функцией ночного видения.
Вылезший из могилы Комиссар Вилкат быстро устанавливал свой Гочкис, вполголоса комментируя по – литовски количество зарубок на прикладе. Сэй прислушался, Вилкат оказывается был встревожен тем, что после сегодняшнего боя места для новых может уже не хватить.
-«Неистребимый ты оптимист Комиссар. Места под зарубки ему не хватит. Главное, чтобы кантемировцы на своих АКМах зарубок не понаделали, завтра»
-«Нет там никаких кантемировцев. Омоновцы есть, а солдат нет» - буркнул в ответ Комиссар Вилкат.
-«Как это так нет? Твой – же кадр говорил, будто бойцы из Кантемировской дивизии Вождя хоронить будут» - Сэй недоумённо глянул на полускрытого Гочкисом Комиссара.
-«Ну ошибся он, ну бывает. Ты можно подумать никогда не ошибался» - отбрехался Комиссар Вилкат.
-«Бывает, не бывает. Лучше вылезь из окопа, будешь снаряды подавать, а то мне одному хреново. И зачем ты Гочкис достал, взял – бы Максим или Мадсен»
-«Максим толстая сволочь заграбастала» - и увидев непонимающий взгляд Сэя пояснил – «Бохаец, командарм наш полуторацентнерный, а Мадсен я никогда и не любил. Он у меня чего – то всегда заклинивает. Ладно, щас вылезу. Для Гочкиса и потом много работы будет. Когда стрелять – то начинаем?»
-«Ариец установил сигнал, как тока решит начинать, то он три зелёных свистка даст.» - ответил Сэй и о задумался.
-«Три зелёных свистка? Он что гад, издевается?» - бешенство просто светилось в глазах Комиссара, тем более, что процессия гробокопателей уже приблизилась. В этот момент со стороны второй засады раздался громкий вопль долженствующий изображать свист (это Ариец пинком разбудил Бохайца) и в небо взлетели три зелёные ракеты. Застучал Максим, впрочем немедленно захлебнувшийся. Комиссар Вилкат, перехватив бронебойный поудобнее одним движением вбросил его в ствол и захлопнул казённик. Сэй яростно закрутил маховики, отчаянно ругая «пьяного торопыгу» и совершая грубую наводку ствола. Спустя пару секунд он прильнул к просветлённой панораме и медленно вращая ствол прицелился в переднюю фигуру с плексигласовым щитом, выдохнул и утопил кнопку электроспуска. Орудие подпрыгнуло, сбрасывая с себя венки и траурные ленты. Бронебойный снаряд пройдя в нескольких сантиметрах от головы омоновца сбил на своём пути пару веток и взорвался в кирпичной ограде, засыпав задние ряды похоронной процессии кирпичной пылью.
-«Снаряд!» - бросил Сэй в сторону Вилката и тот, пустой гильзой, отработанным движением, дослал его в ствол.
Ствол дыхнул в лицо осквернителям могил огнём, снова лязгнул затвор. Ударом сапога комиссар сбросил в могилу отработанную гильзу и зарядил орудие.
Тем временем второй отряд прохиндеев пребывал в состоянии близком к скатыванию в гражданскую войну.
-«Ты какого хера брезентовую ленту заправил» - орал на Бохайца Ариец, вставляя в старую трёхлинейку выпавший затвор – «Живо ремонтируй свою сенокосилку. Мать твою!!!»
Бохаец изо всех сил пытался вырвать застрявшую ленту из ствола, но она как назло не вытаскивалась. Тогда он встал во весь рост, перевернул пулемёт и упершись ногами в ствол рванул её на себя. Лента вылетела и Бохаец стал падать на спину. Одновременно Ариец в проклятиями прыгнул на подельника, сбивая его с ног. Свистнувшие со стороны полицаев несколько ответных пуль подтвердили своевременность этого поступка. Раздавшийся орудийный выстрел заглушил перечень родственников Максима с которыми Бохаец клялся вступить в самые сомнительные, но очень близкие отношения. Ариец и толстый азиат снова залегли за памятником.
-«Извини камрад»- перевёл дух Бохаец, - «Не было в Порт - Артуре стальныл лент.»
Ариец пытался выцелить мечущихся полицаев.
-«А кого это они ещё перезахоронивают, гады» -Удивлённо спросил  Бохаец, наконец выпуская наконец более – менее длинную очередь.
-«Ты это о чём?» - вопросом на вопрос ответил Ариец, заправляя новую обойму.
-«Ну кто во втором гробу блин, неужто гады и Сталина перезахоронить решили, ну я им сейчас» - и пулемёт снова застрочил.
-«В каком втором гробу? Где ты его видел?» - Ариец недоумённо протёр нонктовизоры и внимательнее вгляделся. Собираясь повторить вопрос он повернулся к напарнику, при этом его взгляд упал на пару пустых фляжек, прикрытых траурной лентой. Майор вздохнул и снова развернулся в сторону гробовшиков особого назначения. В последнее время масштабы возлияний Бохайца начали его всерьёз тревожить.
Между тем толстяк упорно поливал свинцом аллею совершенно не обращая внимания на то, что полицаи уже давно и победоносно отступили к воротам. Увлёкшийся Ариец отбросил бракованную трёхлинейку и схватившись за ППШ камрада дал неприцельную очередь. Сухой щелчок со стороны пулемёта, сменившийся тишиной дал понять, что лента закончилась. Бохаец открыл очередную коробку и принялся снаряжать оружие.
- «Ты чего разлёгся» - накинулся он на рассматривающего поле боя Арийца – «Давай помогай, я тебе что и вторым номером на полставки должен подрабатывать»
- «Да нет уже никого» - Ариец показал рукой на опустевшее поле боя – «А быть вторым номером, Бохаец это твоя судьба, можно даже сказать карма»- утёр пот Ариец – «Как тогда у Светки в Харькове»
- «В каком Харькове, да я туда и не ездил никогда. Ты о чём это говоришь?» - удивился Бохаец, не забыв произвести контрольную очередь. Ночь вновь расколола трель Максима.
- «Это верно, ты туда никогда не ездил, ты туда обычно на коллайдере мотался. В том числе и в последний раз, когда со Светкой шашни завёл»
-«И чё, завёл и завёл. Тебя спросить забыл» - отзвался Бохаец
- «Вот у неё ты вторым номером и был» - усмехнулся Ариец.
- «Так ведь она не пулемётчица» - ответил Бохаец и тут до него дошло.
- «Ах ты…»
Ариец едва успел подскочить и броситься бежать, сжимая в руках разряженную трёхлинейку, а за ним уже тяжело дыша мчался толстый Бохаец держа ППШ за дуло и размахивая им как моргенштерном.
-«Вот психи» - прокомментировал из – за венков этот марафон Сэй – «Нахрена они за полицаями в контратаку побежали. Тело здесь ведь» о обернулся к напарнику
Лицо Комиссара Вилката отражало всю бездну отчаянной работы мысли и Сэй удивлённо посмотрев на обычно невозмутимого политрука принялся штыком открывать гроб. Спустя пару минут к нему присоединился Вилкат.
-«Сколько лет уже живу в России, а до сих пор не привыкну к Вашей ненормируемой лексике» - восхищённо сказал он и добавил – «Ты слышал, что Бохаец с омоновцами сделать грозил, когда мимо пробегал»
-«Слышал, только не понял с каким именно» - отзвался Сэй
-«Как всё – таки человек Ленина уважает. Такое этим гробокопателям обещал… Правда интересно, как он осуществит это технически»
-«Не задавайся этим вопросом» -ответил Сэй, -«Лучше на клиента посмотрим» - и приподнял крышку гроба.
Прикрытое тюлью тело вождя мирового пролетариата спокойно лежало на набитых опилками батистовых подушках.
-«Всё в порядке» - бросил Сэй поднимая крышку – «давай его паковать обратно»
Лежащее в гробу тело издало стон и от его шевеления и без того неровно стоящий гроб сильно покачнулся
-«Этто что» - почему – то с балтийским акцентом спросил Сэй Вилката
Тело вновь дёрнулось и страшный замогильный стон разнёсся по кладбищу. Потом Сэй неоднократно приходил на это место и внимательно осматривал шестиметровую мемориальную стелу из отполированного гранита, со знаком всепобеждающего креста на макушке. Он задумчиво морщил лоб, выкуривал любимую сигару и не забывал положить венок к могиле забытого авторитета, убитого в девяносто четвёртом, чью могилу собственно и украшала эта стела. Специально нанятые им акробаты со всеми страховочными приспособлениями неоднократно часами штурмовали этот неприступный пик. Безрезультатно. Иначе как с помощью строительных лесов подняться на уровень креста было невозможно. Для всей преступной четвёрки так и осталось тайной, как в ту ужасную ночь Сэю с помощью одних лишь рук удалось забраться на самую вершину всего за несколько секунд.
Упёршийся спиной в основание этого памятника комиссар Вилкат лихорадочно расстёгивал левый нагрудный карман гимнастёрки. Заусенции на металлической пуговице резали ему пальцы, но он не обращал внимания на выступившую уже кровь. Сэй, в свою очередь, покрепче обхватил крест, впервые за всю жизнь искренне обняв распятого Христа, к которому сейчас мысленно обращался. Наконец Комиссар Вилкат справился с застёжкой и выхватив оттуда небольшой прямоугольник развернул его в гроба с  Лениным. В неверном свете брошенных полицаями фонарей узнал Сэй узнал партбилет в девятнадцатом году вручённый лично присутствующим здесь покойным присутствующему здесь Комиссару за попытку осуществить социалистическую революцию в Нью – Йорке.
Сэй покрепче ухватился за выступающий орнамент и полностью скрылся за крестом, а Комиссар Вилкат зажмурился, последним усилием воли заставив себя вытянуть вперёд руку с раскрытым партбилетом. Закрытый продольной перекладиной распятия Сэй отчётливо услышал скрип досок, потом приближающиеся шаги и какой – то металлический лязг. На невыносимо долгие десять секунд всё стихло, а потом удивлённый голос Арийца произнёс
-«Ну, и какого хрена?».
Юрист ошарашено помотал головой и выглянул из наружу. Комиссар Вилкат раскрыл глаза и глянул перед собой. В нескольких метрах от него стоял Бохаец, потрясённо переводя взгляд с одного экзорциста на другого. Прямо за спиной у него Ариец, размахивая отобранным у Бохайца ППШ, периодически делал вид, что вот – вот долбанёт прикладом  по затылку толстого борца с гробокопателями.
-«Ты чего партбилетом размахиваешь? Тебе его Ленин для чего вручил?» - со смехом и деланным гневом обрушился Бохаец на Комиссара.
Последний не разделил юмора и кивнув на гроб коротко бросил:
-«Там»
-«Чего там?» - недоумённо переспросил его Бохаец , повернувшись к Арийцу и закатив глаза.
-«Сами глянем» - ответил Ариец и развернулся в сторону гроба, на всякий случай передёрнув затвор Бохайского ППШ. Осторожно переступая и отбрасывая ветки и мусор меткими ударами кирзовых сапог он подошёл к гробу.
-«Бохаец, отодвинь дохлятину» - скомандовал он приятелю.
Недоумевающий толстяк подошёл и одним движением передвинул домовину.
Под гробом лежал молодой полицай с несколько сплюснутым, весом вождя, лицом и здоровенной шишкой на пол лба. Лишённый давившего на него груза он облегчённо пошевелился, вздохнул, после чего издал тот самый стон, заставивший Сэя с Комиссаром принять такие меры предосторожности.
-«Вот сука президентская» - резюмировал понявший всё Комиссар, пряча обратно партбилет и доставая маузер.
-«Ты чего Артур, он ведь без сознания» - попытался остановить его Бохаец.
-«Вижу, пусть и дальше в несознанке будет» - ответил Комиссар Вилкат от души ставя ему на лоб ещё одну шишку, точную копию первой. Рукоятка маузера лязгнула, но устояла.
-«Комиссар, мать твою!» - рявкнул Бохаец
-«А ты у нас самый добренький» - Вилкат развернулся к толстому азиату и хищно оскаблился – «Классовая борьба предусматривает беспощадность к врагам, поэтому…»
-«При чём здесь твои ленинские закидоны!?» - перебил Вилката толстяк – «Ты когда русский выучишь? В несознанке – это значит не признаваться, а здесь – без сознания. Стрелок ты наш латышский.»
-«Я – литовец, а с этой латышской мразью ничего общего не имею» - гордо ответил Комиссар, но вытащив из кармана записную книжку что – то в ней пометил.
Тем временем рядом разыгрывался ещё один акт драмы. Оценив высоту стелы Сэй потребовал у Арийца кинуть ему кошку.
-«На хрена тебе там кошка?» - спросил Ариец оглядев памятник – «Там у тебя не более двух этажей. Прыгай».
-«Щас прям на тебя прыгну» - заявил бесстрашный юрист – «Крюк давай!»
-«Ладно» - ответил Ариец, с ворчанием снимая с пояса соответствующую деталь амуниции – «Держи»
Спустившийся Сэй первым делом пару раз пнул по – почкам бессознательного полицая, окинул взглядом поле боя с единственным контуженным и резюмировал сложившуюся ситуацию слегка подредактированным постулатом Чернышевского
-«Что с военнопленным делать?»
Прохиндеи переглянулись и почти синхронно пожали плечами.
-«Мочить как – то неудобно, женевская конвенция всё – таки. Может отвезти его куда – нибудь и выкинуть?» - спросил Ариец.
-«А если он нас видел? Ведь опознать сможет, гад. Лучше его таки кончить.» - кровожадно предложил Бохаец.
-«Ни куда – нибудь, а когда – нибудь точнее сказать в когда нибудь» - увидев мучительную, но бесплодную работу мысли на лицах остальных Сэй счёл необходимым расшифровать – «Мать Вашу! Засунем его в коллайдер и к питекантропам, пусть их за несанкционированные митинги разгоняет, бляха! Грузите – же наконец!» - и подавая пример Сэй схватился за гроб.